— Все будет хорошо.

— Да, скорее всего, — кивнул Алтынов. — Но если вдруг что… Ты не держи на меня зла, сынок. Я же человек, со всеми слабостями и недостатками. И зла столько сотворил, что стыдно…

— А кто без греха?

— Вот и я о том же… Да, хотел сказать, мы с Олимпией на Кипр едем. Только не думай, что я нарочно туда на медовый месяц еду. Никаких аналогий, поверь. Просто нравится мне там. Спокойное там место. И не скучно… Ты тоже не скучай…

— Легко сказать…

— Может, тебе самому съездить куда, развеяться? Заграничный паспорт, деньги — это не проблема. Хоть в Америку лети…

— Не нужна мне Америка, — покачал головой Вадим. — И отдых без Анжелы не в радость… Но уехать хочу. Так, чтобы подальше от этих мест. На работу бы устроиться…

— Нет, лучше в институте восстановиться…

— Не хочу я здесь оставаться.

— И не надо оставаться. В Москву поезжай. Там и будешь учиться. В институте стали и сплавов, лучше на экономический… А еще лучше сразу на два факультета. Чтобы голова была всегда занята. Чем голове тяжелей, тем на душе легче…

— Ты читаешь мои мысли, — сдавленно улыбнулся Вадим.

— Ну вот, уже на «ты», это хорошо…

— В институт мне осенью…

— А до осени работать будешь, если отдыхать не хочешь… С работой, разумеется, помогу. В Москве у нас представительство…

— Я бы лучше сам по себе…

— А это ты брось, — нахмурился Алтынов. — Ты — мой сын, ты должен жить моими интересами. И я хочу, чтобы ты так жил…

— Но это большая ответственность. А я к этому пока не готов…

— Ничего, у тебя будет время, чтобы прийти в норму. А пока будешь работать на невысокой должности, присматриваться… Если хочешь, никто не будет знать, что ты мой сын…

— Да, хочу… Но это не из вредности… Просто мне так будет спокойней…

— Я тебя понимаю… Значит, решено, едешь в Москву, устраиваешься на работу. А в сентябре в институт. Вопрос с восстановлением и переводом будет улажен. Это не проблема…

Вадим мысленно усмехнулся… Хорошо живет Алтынов, нет у него проблем. А если появляются, он справляется с ними легко и просто. Сын родной вдруг объявился, с жильем проблемы — какой вопрос, решим. Жениться собирается. И с этим поможем. Как в том анекдоте, и дом построим, и детей нарожать поможем… И с Анжелой как просто все решил. Максу — знойную бабу и путевку на лечение, а ей самой — Вадима, пусть холит его и лелеет… И ведь холила и лелеяла. И счастье дарила… Но нет больше Анжелы. А если и виноват в этом Алтынов, то лишь косвенно… И вообще винить его в чем-то — дело неблагодарное.

— Чего загрустил, сынок? — с отеческой теплотой в голосе спросил Иван Александрович.

— А грустно потому что…

— Я тебя понимаю… Ничего, все образуется. Еще будешь счастье полной ложкой хлебать…

— Без Анжелы вряд ли…

— Время покажет… Ну так что, в Москву едешь?

— Да.

Пожалуй, это был единственный более-менее правильный выход из создавшегося положения. В Москве он никого не знает, но ничто не будет ему напоминать о былом…

Монгол зарычал как собака, у которой вдруг забрали сахарную косточку.

— Сука!

Он ударил наотмашь, со всей силы. Но девка не упала. И вовсе не потому, что умела держать удар. Она и без того лежала. На койке, в чем мать родила.

— Ты что делаешь? Она ж на уколах! — Глеб схватил Монгола за руку, чтобы тот не ударил еще раз. — Скопытиться может!

Девка уже вторую неделю сидела на сильнодействующих транквилизаторах. Уже ничего не помнила, ничего не соображала. И команды все выполняла. Прикажут раздеться — разденется. Лечь — ляжет. Ноги раздвинуть — раздвинет, только в себя не впустит. Вроде бы ничего не понимает, вроде бы ей должно быть все равно, ан нет, в самый последний момент включаются глубоко спрятанные, не отключенные транквилизаторами рефлексы. Монгол только что пытался поразмяться с ней, да не вышло: за палец его девка укусила. Вот он и злится.

— Да пусть сдохнет, мне-то что! — рыкнул Монгол.

— Тебе-то ничего, а Самохват не велел. Ты же знаешь, он не любит без надобности… Да и нам веселей…

— Чего веселей? Какой от нее толк?

— А ты погоди, не спеши. Через недельку она сама за тобой бегать будет. На коленях будет просить…

— На коленях?.. На коленях — это хорошо… Ладно, пойду к этой. Пусть она попросит…

Вторая девка в отказ не шла. Ей тоже прочистили мозги, чтобы мысли дурные в голову не лезли. Она тоже уже не отдает себе отчета в действиях. Но ноги раздвигает с радостью. Впрочем, Марина и прежде была охочей до секса. Уж кто-кто, а Глеб это очень хорошо знал. Как-никак жил с ней, в доверие к ней через постель входил. Неплохо он тогда совместил приятное с полезным. А сейчас к ней ходят все кому не лень. И Монгол, и Наум, и Кузя. А чего добру пропадать? Баба-то красивая. Да и места много занимает — целую комнату. Пусть отрабатывает… И вторая отрабатывать будет, еще придет ее час…

Монгол ушел, а Глеб осмотрел строптивицу. Живая. Но без сознания… Красивая баба. И фигурка — у-ух… Можно было бы воспользоваться ее беспомощностью. Но так неинтересно. Он же не тупой Монгол или инфантильный Наум. Ему важен сам процесс обольщения… Но к Марине он ходит. И к этой будет ходить, когда она сама на мужиков бросаться начнет. Скучно же сидеть взаперти. А Самохват требует, чтобы они носа на улицу не высовывали. Держит их в самом дальнем от города дачном поселке. Хорошо хоть во двор выйти можно, свежим воздухом подышать. А если в охотку, то и баньку затопить, шашлычков пожарить. А то ведь совсем с тоски подохнешь…

Скучно здесь, но и Самохват правильно делает, что не позволяет им шастать по городу и его окрестностям. Служба безопасности «Сталь-Вест» с ног сбивается, Глеба ищет. Но найти его нереально, потому что про этот схрон только один Самохват знает. Вот если он сдаст, тогда амба. Но Кирилл так не поступит. Он как тот Неуловимый Джо, которого никто не ловит. А раз его не ищут, то и не найдут. И пытать не будут. Так что можно спать спокойно…

Глеб закрыл пленницу в ее комнате и спустился на первый этаж. Беспокоиться не надо. На то ее и накачивают транквилизаторами, чтобы у нее и мысли о побеге не возникало.

Едва он опустился в кресло в каминном зале, как зазвонил телефон.

— Я подъезжаю, — услышал он голос Кирилла. — Открывай ворота…

Это было в его стиле — сообщить о своем приезде в самый последний момент перед появлением. Но и Глеб был верен своему правилу — никому не доверять. Поэтому, прежде чем выйти из дома, он заручился поддержкой господина «кольта». Сунул ствол за пояс брюк, сверху на футболку накинул джинсовую куртку… Но меры предосторожности оказались напрасными. Самохват был один.